• Ландшафтный дизайн. Информационный портал
ГлавнаяЛандшафтный дизайн › Тюльпаны-немного истории

Тюльпаны-немного истории

 Тюльпаны-немного истории

Любимец гаремов и цветок биржевой игры - тюльпан. Как ни прекрасен тюльпан своей окраской, как ни оригинальна его форма, но, странным образом, почему-то ни греческая, ни римская мифология не создали о нем никакого сказания. И это тем более странно, что тюльпаны в диком состоянии в обилии растут на священной горе Иде, в Греции, где их не могли не заметить как сами жители, так и все те, которые были творцами мифологии.

Первые сведения об этом прелестном цветке мы встречаем в Персии. В этой стране сказаний и песен о розе оригинальный, в виде фонаря или кубка, цветок не мог пройти незамеченным и носил название «Дюльбаш» - турецкая чалма, от которого впоследствии произвели слово тюрбан. Тюльпан был воспет многими персидскими, поэтами и особенно знаменитым Гафизом, который говорит, что с девственной прелестью тюльпана не могут сравниться ни нежные движения кипариса, ни даже сама роза. Но еще большей любовью пользовался тюльпан на Востоке, у турок, жены которых разводили его в обилии в сералях, где многим из них, быть может, он напоминал даже их детство, их родину, их утерянную свободу.

Вследствие этого, вероятно, в сералях ежегодно справлялся чудный, волшебный праздник тюльпанов, на который султан смотрел как на лестное доказательство к себе расположения и любви своих жен. В этот день весь сераль принимает феерический вид. Все сады его, все его залы украшаются бесчисленным множеством причудливо развешанных разноцветных тюльпанов-фонариков, которые, будучи зажжены вечером, блестят, как в какой-нибудь феерии, тысячами тысяч огней. Все дорожки садов устилаются драгоценными пестрыми коврами, самые тонкие духи бьют фонтанами и распространяют всюду свой дивный запах, а на возвышениях, на самом видном месте выставлены в красивом рисунке тысячи самых разнообразных, самых красивых и редких сортов в полном расцвете тюльпанов, удивительные формы и прелестные окраски которых чаруют взоры.

При этом в разных углах сада расставлены невидимые оркестры, которые играют то веселые, то грустные мотивы. Когда, все таким образом устроено, богато разодетые любимые жены султана отправляются за ним, ведут его в торжественной процессии в изукрашенные, как в сказках, сады, показывают ему самые красивые сорта своих тюльпанов, объясняют данные им в честь его нежные названия, сообщают, какое то или другое название имеет символичное значение по отношению к нему и к ним самим, и стараются вообще обратить его внимание на эти цветы и заставить их полюбить.

Затем следует богатое угощение разными восточными сладостями, восточными напитками, обставленными самыми чарую­щими танцами и пением, и султан покидает сераль, очарованный, упоенный прелестью дивного праздника тюльпанов, перенесшего его на несколько часов в сказочную страну «Тысячи и одной ночи». В таком поэтическом, окруженном грезами виде представляется тюльпан у жителей Востока. В совершенно ином, прозаическом виде находим мы его в Западной Европе.

Сюда он попал лишь в 1559 году и, прежде всего в Аугсбург, куда первые его луковицы были присланы германским послом при турецком дворе, Бусбеком. Этот последний ознакомился с ним во время своего путешествия по Сирии в Хардине, на границе с северной частью Аравии, где среди зимы он увидал его в полном цвету с нарциссами, В этом же году тюльпан появился в первый раз в цвету в Аугсбурге у сенатора Герварта, а шесть лет спустя украшал уже в большом количестве чудные сады знаменитых средневековых богачей Фуггеров, где его видел и описал, как замечательную редкость, знаменитый Конрад Гесснер. Отсюда тюльпан разошелся по всей Европе. В 1573 году мы видим его уже в Вене у известного ученого Клузиуса, который так заинтересовался этим новым пришельцем, что стал с увлечением собирать все известные в это время его сорта. Его примеру следо­вали и многие богатые венские садоводы, начавшие выписывать за громадные деньги луковицы тюльпана из Турции, чтобы украсить ими свои сады.

Появление у кого-либо из них нового сорта возбуж­дало у других неописуемую зависть и, как ни странно сказать, не давало даже и ночью покоя не обладавшим им любителям. Мало-помалу начали увлекаться тюльпанами в Германии и многие царственные особы. Особенно же великий курфюрст бранденбургский Фридрих-Вильгельм, собравший в начале XVI столетия уже громадную для того времени коллекцию в 216 сортов и поручивший своему придворному медику Элынольцу составить альбом рисунков наиболее оригинальных и ценных из них.

Редкий альбом этот, содержащий в себе 71 рисунок, с написанным на латинском языке предисловием был окончен в 1661 году и хранится и поныне в публичной библиотеке Берлина. Из других, страстно увлекавшихся тюльпаном высокопоставленных особ, укажем еще на маркьрафа Баден-Дурлах, собравшего в 1740 году коллекцию в 360 сортов, и на графа Паппенгейма, у которого, по словам современников, такая коллекция доходила до 5000 сортов.

При этом прелесть новых сортов усугублялась еще начавшим входить в моду обычаем давать этим сортам имена коронованных особ, городов и выдающихся по своему общественному и государственному Положению лиц и т.д. Такое стоившее дорогих денег увлечение не замедлило дать повод, конечно, к подделкам, и едва садовник какого-нибудь богача-любителя выводил новый сорт, как под тем же названием на рынке появлялись совершенно иные, часто даже старые сорта и продавались под величайшим секретом доверчивым любителям за крупные деньги.

Среди страстных любителей тюльпанов других стран были также Ришелье, Вольтер, маршал Бирон, австрийский император Франц II и особенно французский король Людовик XVIII. Уже совсем больной, он приказывал переносить себя в период цветения тюльпанов из Сен-Клу в сады Севра и проводил там целые часы, любуясь пестрой и разнообразной окраской цветов богатой коллекции, культивируемой его садовником Екоффе.

Одно время в Версале были даже прелестные тюльпанные праздники, на которые собирались все знаменитые того времени любители и садоводы и соревновались выставкой своих новостей и редкостей. За лучшие экземпляры выдавались ценные призы. Любил их также необычайно и знаменитый французский композитор Меюль, для которого культура тюльпанов представляла вели­чайшее наслаждение в минуты отдыха от его музыкальных занятий. Его коллекция тюльпанов была однако одною из обширнейших и отборнейших коллекций начала XIX столетия. Но нигде увлечение тюльпанами не достигло таких чудовищных размеров, ках в Голландии. Спокойные по природе, расчетливые торговцы и вообще люди умеренные, голландцы, ни с того ни с сего, до того увлеклись этим цветком, что увлечение это превратилось в единственную в своем роде народную манию, которая получила даже в истории отдаленное характерное название «тульпаномании».

Тюльпан появился здесь лишь в 1634 году, и первое время разведение его носило совершенно коммерческий характер.Заметив увлечение этим цветком немцев и других народов, расчетливые голландцы стали разводить его как можно в большем количестве новых сортов, и торговля его луковицами оказалась столь прибыльной, что ею стали заниматься вскоре даже и люди, имевшие очень мало отношения к садоводству, - ею стало заниматься чуть не все население. Стоявшие во главе голландской торговли коммерсанты радовались, что найден такой новый, обогащающий их родину, продукт, и старались всячески поддержать ЭТУ новую отрасль промышленности, тем более, что, как оказалось, для разведения этих луковиц голландская почва была особенно благоприятна.

Вначале торговля эта шла так хорошо, что, не довольствуясь своими культурами, предприимчивые голландские торговцы скупали даже тюльпанные луковицы из соседней Бельгии, где в городе Лилле разведением их особенно усердно занимались монахи в монастырских садах и другие духовные лица. Вскоре дело дошло до того, что образовалось нечто вроде игры на бирже. Вместо луковиц новых сортов стали выдавать вперед на них расписки, в том, что владелец их получает право на приобретение этого сорта, а затем расписки эти перепродавали по более высокой цене другим; эти, в свою очередь, старались перепродать их по еще более высокой цене третьим и т. д., и все это, не видя еще того нового сорта, который был запродан.

При этом цены на такие фантастические сорта доходили до невероятных размеров. Игру эту поддерживали особенно некоторые счастливые случайности, вроде того, что по случайно приобретенным за недорогую цену распискам получались действительно редкостные сорта, которые, будучи проданы, давали затем крупные барыши. Так, например, одному бедному амстердамскому приказчику, благодаря целому ряду счастливых стечений обстоятельств, удалось в каких-нибудь четыре месяца сделаться богатым человеком.

Конечно, о таких счастливых случайностях спекулянты не замедливали трубить во все трубы, выдавая их за явление самое заурядное, и число простаков, желавших попытать свое счастье, увеличивалось все более и более.Как велика была такого рода игра в Голландии, некоторым указанием может служить уже то обстоятельство, что в это время гуляло по рукам обывателей более 10 миллионов таких тюльпанных расписок.

При этом в такого рода торговле мог принять участие весь мир и каждый, где бы он ни жил, разбогатеть, так как ничего не было легче, как приобрести несколько луковиц тюльпана, посадить их в горшке и, получив от них детки, продавать их за большие деньги как новый многообещающий сорт.

Большие деньги в это время наживали также еще и торговцы глиняными горшками и деревянными ящиками, так как, кроме специально культивировавших тюльпаны садоводов, разведением тюльпанов занимался всякий - и бедный, и богатый - лишь бы только нашлось место для их разведения. Для торговли этими луковицами, существовали особые помещения и особые базарные дни, где соби­рались как продавцы, так и покупатели, и сговаривались относитель­но цен, словом, нечто вроде биржи. Да и само слово биржа (по немецки Borse), как говорят, возникло даже от жившей в городе Брюгге знатной фламандской фамилии, вандер-Берзе, уступившей под такого рода собрания свое роскошное помещение.

В биржевые дни эти помещения представляли собою многочисленные собрания, и что была тут за публика, надо было только дивиться! Тут были и миллионеры, и графы, и бароны, дамы, купцы, ремесленники, были и крестьяне, швеи, рыбаки, рыбачки, всякого рода прислуга и даже дети.

Лихорадкой наживы были охвачены все слои общества, все, у кого был хоть грош за душой. У кого же наличных денег не было (об этом существуют целые записи в хрониках), тащил свои драгоценности, свои платья, свой домашний скарб, отдавал под залог дома, земли, стада, - словом, все, лишь бы только приобрести желанные луковицы и перепродать их за более высокую цену. За одну луковицу тюльпана, например, сорта «Semper Augustus» было заплачено 13.000 гульденов, за луковицу сорта «Адмирал Энквицен» - 6.000 флоринов и т.д. На некоторые же сорта заключались запродажи, и в истории этой удивительной биржевой игры сохранилось даже несколько документов, в одном из которых значится, что за луковицу сорта «Viceroi» было заплачено: 24 четверти пшеницы, 48 четвертей ржи, 4 жирных быка, 8 свиней, 12 овец, 2 бочки вина, 4 бочки пива, 2 бочки масла, 4 пуда сыра, связка платья и один серебряный кубок. И такого рода сделки не составляли редкости. Но кроме таких специальных бирж, в каждом голландском городе были превращены в своего рода миниатюрные биржи еще все трактиры, кабаки и пивные, и все любители поиграть в карты, любители сильных ощущений, превратились теперь в отчаянных игроков в тюльпанные луковицы.

При этом, если заключенная в одном из таких кабачков выгодная сделка приносила всем заключающим ее хороший барыш, то в нем устраивалась богатая пирушка, в которой первое место принадлежало хозяину. И как ни странно может показаться, но в таких местах составляли себе иногда хорошие состояньица и бедные швеи, штопальницы кружев, прачки и тому подобный люд. Словом, страсть к биржевой игре этими луковицами и цена на них достигли таких колоссальных размеров, что голландское правительство сочло себя вынужденным вмешаться в это дело и положить конец этой опасной и развращающей народные нравы спекуляции.

И вот голландские генеральные штаты, собравшись 27 апреля 1637 года в Гаарлеме, издали закон, которым всякие сделки по тюльпанным луковицам были признаны безусловно вредными, и всякая отныне по ним спекуляция строго каралась законом.

Интересно, что любопытным памятником этой, особенно сильно развившейся с 1634 по 1637 год тульпомании, сохранилась надпись, сделанная на плите, на стене одного дома на улице Гоора в Амстердаме, гласящая, что стоящие на этой улице два каменных дома, снесенные в 1878 году, были, куплены в 1634 году за 3 тюльпанные луковицы.

Плита эта была приобретена известным голландским садоводом Креелаге и хранится в его музее и поныне. Но если с этих пор тюльпан потерял всякое значение для спекулянтов, для любителей биржевой игры и легкой наживы, то он продолжал оставаться предметом, с одной стороны, восхищения, с другой - порицания для поэтов, писателей и играл немалую роль в эстетике.

В статье использованы материалы с http://www.naturalflower.ru Смотрите также фотогалерея тюльпанов